В сети «Слай» — фильм о легендарном Сильвестре Сталлоне. Что нового узнает зритель о звезде «Рокки» и «Рэмбо»?

На Netflix вышел «Слай Сталлоне» Тома Зимни — документальный фильм о жизни и судьбе 77-летнего ветерана экшен-жанра, созданный с легкой руки сотрудничающего с сервисом Арнольда Шварценеггера. «Лента.ру» рассказывает, почему этот фильм больше похож не на реалистичный портрет героя, а на его собственный фильм в духе «Рокки Бальбоа».

Сейчас кажется, что после того, как Арнольд Шварценеггер назвал Сильвестра Сталлоне своим главным конкурентом в документальном «Арнольде», продолжение разговора было неизбежно. Особенно учитывая то, что сам Арнольд теперь главный по экшену на Netflix: почему бы не запустить еще одну киновселенную — документальную? Здорово будет, если вслед за «Арнольдом» и «Слаем» на сервисе появятся «Жан-Клод», «Чак» и, скажем, «Синтия». Во всяком случае, первые два проекта показывают, что герои боевиков золотой эры и сегодня могут представлять интерес за пределами франшизы «Неудержимые». Да что уж там — наблюдать за их ветеранской рефлексией в естественном окружении даже более увлекательно, чем в очередном фильме, сделанном с учетом возраста и полученных ранее травм.

Надо отдать должное Netflix: если игровые проекты сервиса более или менее унифицированы, то новая линейка документальных фильмов (мы все же надеемся, что у нее будет продолжение) с точки зрения жанра отталкивается прежде всего от героя. Дорогой трехчасовой «Арнольд» от Лесли Чилкотт был чем-то средним между парадным портретом и телепередачей «В гостях у сказки». Сериал преимущественно любовался своим монументальным героем, не добавляя толком ничего к его образу — за исключением, конечно, катаний на броневике и разведения свинок и пони на ранчо. Для «Слая Сталлоне» был выбран принципиально иной формат — компактный полуторачасовой фильм. Режиссуру взял на себя Том Зимни — автор фильмов про Джонни Кэша и Элвиса, а также постоянный видеограф Брюса Спрингстина. Последнее обстоятельство особенно важно, чтобы составить представление о новой работе Зимни: в мифологии Филадельфии больше Спрингстина с его Streets of Philadelphia значит только Рокки Бальбоа.

Неудивительно в этом контексте, что автором фильма и его героем именно Рокки выбран в качестве ключевого образа, раскрывающего личность Сталлоне

У «Слая» есть формальный сюжет: 77-летний Сильвестр готовится переезжать в новый дом и вспоминает свою жизнь, упаковывая вещи. Под руку попадается не только мерч, оставшийся от промо многочисленных фильмов, но и, скажем, кассеты со старыми интервью. «Это фильм про любовь. Давай, скажи это!» — Сталлоне слушает свой разговор с корреспондентом The New York Times, приуроченный к триумфу «Рокки». Молодой актер и сценарист слова «любовь» так и не произносит, зато для старого именно оно является сегодня ключевым. Именно любви искал выросший на нью-йоркской «адской кухне» подросток, когда пробивался в мир кино. Именно ее не хватало Слаю и его брату Фрэнку, взрослевшим на фоне сотрясающих стены скандалов, которые устраивали друг другу родители.

Именно о любви и прощении говорит Сильвестру Сталлоне его умирающий отец — Фрэнк-старший

Отношения с отцом — главный биографический мотив фильма Зимни. После успеха «Рокки» Фрэнк-старший написал собственный сценарий фильма про боксера «Санни» и вообще никогда не скрывал давления на сына. Именно сурового и жесткого отца Сталлоне называет в качестве основного ориентира при создании образа Джона Рэмбо. На организованном уже во взрослом возрасте турнире по поло именно Фрэнк травмировал Слаю спину, долбанув его клюшкой. Нынешний Сталлоне — многодетный отец — пересматривает в кадре «Льва зимой» Энтони Харви, классический фильм с Питером О’Тулом и совсем молодым Энтони Хопкинсом. В нем Слай по сей день видит проекцию основного конфликта своей жизни.

Вокруг этой болевой точки выстроен рассказ о карьере, прицельно выхватывающий самые важные для сюжета эпизоды. Подробно рассказана история франшиз «Рокки» (правда, без позднего возвращения с «Кридом») и «Рэмбо». Совсем коротко говорится о попытках изобрести себя заново в комедийном жанре и о «Полицейских» Джеймса Мэнголда. Наконец финальная точка — история «Неудержимых» и веская реплика, сообщающая, что от травм на съемках первого фильма Слай не оправился до сих пор.

Помимо главного героя, основными спикерами являются великий киновед Уэсли Моррис и Квентин Тарантино, убедительно рассказывающий о том, что сыгранный Сталлоне хулиган Стэнли Розьелло из фильма «Лорды Флэтбуша» — возможно, лучший образ в кино семидесятых. Моррис и Тарантино также говорят, что Сталлоне обладает уникальным даром писать простые и понятные сценарии, целиком подчиненные внятной идее. И чем больше они нахваливают героя, тем сильнее ощущение, что опыт просмотра «Слая Сталлоне» максимально близок именно к его лучшим игровым работам. Ставя в центр настоящую человеческую драму, фильм Зимни искусно избегает острых и неоднозначных эпизодов типа порно-опыта в «Итальянском жеребце». Экшен-работы Слая за пределами «Рэмбо» даны лишь в стремительной нарезке, иллюстрирующей тезис Морриса о превращении из героя рабочего класса в супергероя в духе продукции Marvel. У этого подхода есть, впрочем, и убедительный резон: большие сериалы, пытающиеся объять всю биографию героя, неизбежно превращаются в экранизацию «Википедии». «Слай Сталлоне» приносит фактуру в жертву, чтобы не превратиться в сборник общих мест.

Этой цели Зимни и Сталлоне достигают вполне успешно. Когда в финале неизбежно звучат слова о семейных ценностях, банальности обретают объем благодаря выстроенному ранее рассказу о человеческой судьбе. Рассказ этот задним числом кажется несколько сконструированным и, быть может, излишне комплиментарным. Однако безграничное обаяние Сталлоне делает свое дело: «Печальные финалы — это без меня. Мое дело — это бизнес надежды». Вряд ли кто-то поспорит с тем, что товар, производимый Сталлоне уже полвека, сегодня как никогда в дефиците.

Фильм «Слай Сталлоне» (Sly) вышел на Netflix

НОВОСТИ

ВСЕ САМЫЕ ИНТЕРЕСНЫЕ СОБЫТИЯ В МИРЕ

В сети «Слай» — фильм о легендарном Сильвестре Сталлоне. Что нового узнает зритель о звезде «Рокки» и «Рэмбо»?